Диомед, сын Тидея. Книга вторая - Страница 112


К оглавлению

112

– Давай дальше, Калхант!

– «Если вызывают кого-нибудь на суд, пусть вызванный идет. Если он не идет, пусть тот, кто вызвал, подтвердит свой вызов при свидетелях и ведет его сам.» Годится, ванакт?

– Читай, читай!

– «Пусть будут даны должнику тридцать льготных дней после признания им долга, а затем пусть истец наложит руку на должника...»

– Чего-то мне это не нравится. Тридцать дней, а потом?

– Здесь так принято, Диомед. А если не нравится, пиши законы сам!

– Э-э, нет, Калхант! Сам напишешь – и сам проследишь, чтобы в каждом городе эти законы поместили на таблицах где-нибудь на акрополе...

– Так они же читать не умеют, Тидид!

– Вот и ты научишь, боговидец. Сначала значки, потом слова...

– Бо-о-о-о-оги-и-и-и!..


– Мы, доблестные пицены, просим справедливости у тебя, деус Маурус Великое Копье, ибо наши соседи самниты желают забрать себе наш город Корфиний, которым владели мы вечно-вековечно!..

– Мы, доблестные самниты, просим справедливости у тебя, деус Маурус Великое Копье, ибо наши соседи пицены не желают отдавать нам наш город Корфиний, которым владели мы вечно-вековечно!..


– Нет, Эпей, не подходит. Это храм, а не «Конь» Троянский. Тут храмы строят круглые, значит, и мы такие ставить будем. Стены из камня, крыша черепичная. Походи по селам, погляди...

– Ванакт! Да к чему это все? Храм – и есть храм...

– Я тебя, Эпей, с одним моим знакомцем сведу, Юпитером Его кличут. Так вот Он тебе все, как есть, растолкует. Только смотри, чтобы молнией не зашибил!


– Ванакт! Приплыли фракийцы, просят выделить землю для поселения, самую лучшую.

– Ванакт! Приплыли туски, просят выделить землю для поселения, самую лучшую.

– Ванакт! Приплыли родичи Лигерона Пелида, просят...


– И что же делать, Подалирий?

– От лихорадки будем лечить этой корой, надо будет сегодня же отправить давнов в лес – пусть принесут по охапке. А всех приезжих придется окуривать серным дымом. И овощи! Овощи пусть не забывают мыть!

– Ясно. А как там твой фавн?


– Значит так, волки! Это называется «плуг»...

– У-у-у-у-у!

– И не «у-у-у-у-у»! Лепешки жевать любите? Так вот, это плуг, сюда мы впрягаем быка. Впрягаем, а не сжираем!

– У-у-у-у-у-у-у-у!


– Мужи аргивяне! Свободные волки! Слушайте и не говорите, что не слышали! Спешите на великий праздник героя Телепина, посвященный проводам нашей дружины в Лаций, где быть великому сражению за Чашу Италии! Слушайте и не говорите, что не слышали!..


Создали прежде всего поколенье людей Золотое
Вечноживущие боги, владельцы жилищ олимпийских.
Жили те люди, как боги, с спокойной и ясной душою,
Горя не зная, не зная трудов. И печальная старость
К ним приближаться не смела. Всегда одинаково сильны
Были их руки и ноги. В пирах они жизнь проводили.
А умирали, как будто объятые сном. Недостаток
Был им ни в чем неизвестен. Большой урожай и обильный
Сами давали собой хлебодарные земли. Они же,
Сколько хотели, трудились, спокойно сбирая богатства.

Шутник же ты был, неведомый аэд!

* * *

Дорогу проложили совсем недавно. Не дорога даже – просека лесная, но все равно лучше, чем петлять по тропинкам да цепляться за корни. Ничего, дойдет дело и до камня!

– Шаго-о-о-ом!..

– Это кто шагает тут? Это давны в бой идут! Нам с дороги не свернуть! Уступайте давнам путь!..

Шлепают эмбаты по рыжей земле, улыбаются молодые лица, блестят под солнцем наконечники коротких копий. Подросли волчата!

Люблю ходить лесными дорогами. И полевыми тоже. И горными. Поглядишь в небо, вдохнешь горячий сосновый воздух – ну, точно дома, где-нибудь в Аркадии!

...Странно, Аргос почти перестал мне сниться. Словно бы отпустила Дурную Собаку родная земля. Родные тени отпустили...

– В Лаций нам спешить сейчас! Диомед отдал приказ! Вместе с нами он идет! Впереди победа ждет!..

Не выдержал – усмехнулся. Молодцы! Вперед, Италия!

Еще на Востоке полюбил я такие долгие переходы – от рассвета до заката, с полной выкладкой. Но там я шел дорогами войны – и сам был войной. А здесь и врагов не встретишь. Всяких дураков-забияк, ошалелых лесных оборотней, впервые выползших на дорогу замшелых царьков из глуши – этих хватает. А вот врагов – нет тут у меня врагов!

Хорошо не быть владыкой жестоким! Здорово даже!

А дорогу надо все же камнем замостить. Ширина в десять шагов, влево и вправо – скос...

– Регус Маурус! Регус Маурус! Встречают!..

Ах да! Замечтался! Действительно, встречают. Но на этот раз не у горного склона – у перекрестка.

– Бар-р-р-р-ра-а-а-а!

Знакомая толпища в шкурах (но и в туниках тоже!), все те же копья и дубины... А где же рычащий?

Ого!

Из-за деревьев медленно, не торопясь, колыхаясь на ухабах, вываливала... Колесница? Ну, не колесница, конечно... Но чем-то похожа. Огромная, о четырех вырубленных из цельного пня колесах, полдюжины лохматых конячек еле тянут, бедолаги...

Щелкнул сыромятный кнут.

– Бар-р-р-р-р-ра-а-а! Будь силен, деус Маур-р-р-рус!

На этот раз, правда, на деуса больше походил именно он, брутийский вождь. На гордого до небес лесного божка, впервые взобравшегося на повозку. Этакий Пан!

– Пр-р-р-рошу! Пр-р-рокатимся!

Залезать на такое одоробло было страшновато, но не обижать же парня!

– Кр-р-р-р-р-расиво, а? Весь Лаций от зависти помр-р-рет!

– Ладно, – улыбнулся я Пану. – Пристраивайтесь – и левой-правой!

Толпища уже вываливала на дорогу. Вздохнул Пан, почесал затылок. Зашептал.

– Маур-рус! Я их никак... Объясняю, понимаешь, где эти самые лево и право, а они... Обор-р-рмоты!

И что тут придумать?

– А ты прикажи каждому к ноге два клочка шкуры примотать. На левой – кабанью, на правой – оленью. И говори: кабан-олень! кабан-олень!

112